Атрибуты работы исследователя — детализация и масштабность

[Эль(Сам Самыч)]

Форум


Атрибуты работы исследователя — детализация и масштабность

— Я хочу поблагодарить тех, кто выходил и выступал. Потому что до этого семинара у меня всегда было: это не я. То есть, все, кто здесь говорил: это не я. Это не я, и у меня совсем другое. Это очень часто перекрывало понимание себя. Потому что на всё, что тут говорится другими, шло: они не так понимают, они вообще глупые и говорят какую-то чушь. И если даже что-то и говорилось в смысле благодарности, то это, скорее, больше что-то такое фальшивое.

Что я увидела? Во мне отец и мать. Они, конечно, меняются всё время. Но если определить более четко в какой-то момент их борьбы, кто за что держится, то можно увидеть, что мать — это детализация. Она любит так, чтобы на кухне, например, цветочки стояли, чтобы скатерть была новая, чтобы посуда была помытая. Не чистота всей кухни, а какие-то детали. То есть, если намыт холодильник, то, значит, не успевает помыться плита. У нее любовь именно к холодильнику: я его вымыла так, что он как новый стоит.

Если это чистота в коридоре, то это опять же: ковер вычищен так, что просто лоснится. А то, что там не разобрана одежда, то это просто не успевается. Опять же, если в туалете, то унитаз блестит белизной, а на потолке паутина может висеть.

Отец — это масштаб. У него всё и везде должно быть чисто внешне. А при этом лучше, чтобы вообще в квартире ничего не было. Чтобы проще было. Всю эту мебель вывезти вообще. Надо иметь вообще только две рубашки, одни трусы, одну кастрюлю, в лучшем случае, а вообще, она и не нужна: мир накормит! Пошел пообедать в столовую. Да, и чемодан, чтобы взял и поехал.

Когда я была с первым мужчиной в браке, то у меня вообще очень интересная путаница была. То есть, у меня на сознании отец с его эмоциональной системой «Осуждение — Вина». Я в женском теле, при этом беру программу отца, как победителя, но не могу пользоваться силой его голоса, потому что я же в женском теле, меня же потом бьют. И при этом у меня материнское внутри: эта ее детализация. Это вообще смещение этих центров — дисгармонизация. И что у меня получалось с первым мужчиной? Я всё время пыталась сделать какую-то детализацию: где-то в одном месте убрать, в другом месте унитаз помыть. Потом бегу на работу. Там тоже что-то детально делаю. И я всё время получаю, что ты, типа, вообще полная дура. Ты какими-то моментами что-то делаешь, а на самом деле посмотри: в квартире полная грязь, неразбериха.

Теперь со вторым мужчиной я перевернулась в противоположное. То есть, он мне отражает мать, а я в отце с этой его масштабностью. То есть, теперь меня не интересует в квартире порядок. Главное, чтобы было везде примерно одинаково, а лучше вообще всё из квартиры вынести, всё выкинуть. И у меня нет вообще какого-либо понимания. То есть, муж приходит, что-то там рассказывает о том, как он там целый день вертел шурупчик, к гаечке прикладывал, что-то еще там делал. И у меня к нему какое-то отношение: «И что ты делал целый день? Чем ты там занимался? Какой-то детализацией?»

На самом деле что я там высекаю? Если я в матери, а проецирую на партнера мужчину, тогда у меня вина и жалость. Или осуждение этой матери, и в ответ плетка. Но я всё равно получаю этот свой наркотик, свою энергию для выживания. Но, если смотреть на то, для чего мне дана данная программа, то благодаря отцу я вижу эту программу масштабно, вижу какие-то моменты эти глобальные: где я отец, где я мать, как они пересекаются, что для отца важно, что для матери, кого я проживаю, как эта программа вообще работает, взаимоотношения, дети.

Мне сейчас этот семинар помог понять, как строить отношения со старшим сыном. Мне всегда было страшно проявить к старшему сыну ненависть. Шел страх проявления отца. Но тогда зачем мне дана мать? А как раз для детализации, для того чтобы я смогла увидеть механизмы. И сейчас такая благодарность идет. Но эту благодарность всё время хочется усилить программой: «Да я вас так восторженно люблю!» А та, настоящая, просто такая тихая, спокойная. И я просто понимаю, что она и создана была так для того, чтобы я сюда пришла и могла увидеть.

— Сейчас фаза Первотворца, то есть Бог собирает себя в целое. А что сейчас этот бог? Это фрагменты! Так важны фрагменты? Важны! Понимание целого? Без этого вообще никакой сборки не будет.

— Это я и хотела сказать. Фрагменты важны для того, чтобы их увидеть, как один к другому. Но ты не сможешь их подсоединять один к другому, если ты не видишь целой картинки.

— Совершенно верно! И фрагменты очень важны, так как каждый фрагмент нарабатывал какой-то такой опыт, который был необходим всему этому целому Богу. И он, Бог, будет состоять из фрагментов этих различных опытов. Почему здесь зона свободной воли? Чтобы эти опыты накапливались в таком режиме, который невозможен при детерминированности. Но всё это для того, чтобы всё это видеть и собрать в единое целое. Та же самая работа, что мы с личностью проводим, совершается Богом в отношении самого себя да еще на всех этих уровнях сознания и во всех этих мирах. А посмотрите, как, например, я это использую в отношении целого и фрагментов.

Очень детальная детализация. Я могу начать рассматривать увеличение. И потом могу дать общую картину: куда этот фрагмент входит и как он с другим фрагментом сочетается. Потом переключение на другой фрагмент, на третий, потом соединение и взаимосвязь. Это просто необходимейший атрибут этой работы!

— Да. Но когда нет понимания этого, тогда четко идет борьба между масштабностью и детализацией. И тогда просто масштаб стоит на том, что я важен и не нужна мне твоя детализация. А детализация стоит на том, что я важна и не нужен мне твой масштаб.

— Посмотрите на себя. Допустим, вы куда-то собираетесь: маникюр, руки, пальцы, ноги, юбочка, цветы, прическа. С прической можно долго сидеть. Потом маникюром заниматься. Но, в конечном счете, вы же выдаете целое. Вы же не просто маникюр несете на встречу, да? Типа, сюда не смотри, сюда смотри. Он смотрит на всё, правда? То есть, всё это фрагменты, но они при этом должны быть целым: это вы.


Сам Самыч